«Большой Киров» – или никакого вообще
Утвердив новые Основы государственной политики регионального развития России, Владимир Путин фактически предложил регионам – и в первую очередь таким, как Кировская область, – активно заняться увеличением своих доходов.
Члены экспертного совета журнала «ТДТ» вместе с коллегами из кировского регионального отделения Российского общества политологов и Вятского экономического клуба обсудили перспективы Кировской области в свете новых «Основ государственной политики регионального развития Российской Федерации до 2025 года», утверждённых Указом Президента России от 16 января 2017 года. Дискуссия, к слову, проходила довольно необычно: в связи с тем, что основной докладчик – координатор экспертного совета Андрей Зорин – перешёл на работу в ФАС России, его выступление звучало в режиме прямой видеосвязи с Москвой, где в то же время находились и ещё два наших эксперта – Наталья Шутова и Илья Черезов. Правда, принять участие в обсуждении доклада – в связи с неожиданно возникшими техническими неполадками – никто из «москвичей», к сожалению, не смог. Двадцать первый век – что тут ещё скажешь?
Участники встречи
(в порядке вступления в дискуссию):
Андрей Сергеевич Зорин, координатор экспертного совета «ТДТ», председатель кировского отделения Российского общества политологов
Михаил Анатольевич Шевелёв, руководитель Проектного офиса консультантов инициативного бюджетирования Кировской области
Константин Борисович Кропанев, исполнительный директор компании «АЖИО-финанс», сопредседатель Вятского экономического клуба
Евгений Валентинович Рыбников, заместитель директора филиала АО «МАКС-М» в городе Кирове
Евгений Михайлович Дрогов, директор издательства «О-Краткое», председатель правления Союза журналистов Кировской области
Николай Владимирович Голиков, главный редактор «ТДТ»
Андрей Станиславович Осминин, блогер
Дмитрий Александрович Логинов – доктор экономических наук, специалист в области стратегического управления социально-экономическим развитием территорий
Николай Валерьевич Плюснин, председатель правления АНО «Центр гражданских инициатив»
Дмитрий Владимирович Ильин, и.о. заведующего кафедрой всеобщей истории и политических наук ВятГУ
Андрей Зорин:
– Фраза «Кировской области предложено заняться увеличением своих доходов», вынесенная в заглавие моего сегодняшнего доклада – это парафраз высказывания Валентины Матвиенко, прозвучавшего на открытии весенней сессии Совета Федерации. Вообще появление Указа Президента России от 16 января 2017 года «Об утверждении основ государственной политики регионального развития Российской Федерации на период до 2025 года» сопровождалось целым рядом параллельных событий: состоялось заседание Совета Безопасности, где этот вопрос также обсуждался. Стенограммы этого заседания, правда, нет, есть только вступительное слово Президента – но это уже показательно. Валентина Матвиенко, повторюсь, выступала на открытии сессии, опираясь как раз на «Основы политики регионального развития». В том же тренде, думается, находились и озвученные ею идеи об укрупнении регионов, и реакция на них в национальных республиках, особенно в Татарстане, а также вброс темы о введении так называемого «подушевого налога».
На какие особенности данного документа я хотел бы обратить внимание? На то, что он опирается на идеи стратегического планирования: федерального, отраслевого, регионального, муниципального, – и даже утверждён со ссылкой на Федеральный закон №172-ФЗ «О стратегическом планировании в Российской Федерации». При этом правительство страны теперь ежегодно – не позднее 20 декабря – будет обязано представлять Президенту доклад о результатах реализации этой политики. Думаю, мы с интересом будем читать правительственный отчёт в конце этого года.
О чём говорят «Основы государственной политики регионального развития»? О необходимости достичь одновременно двух целей: во-первых, обеспечить равные возможностей для реализации прав граждан РФ на всей территории страны, повысить качество их жизни и, во-вторых, обеспечить устойчивый экономический рост и научно-технологическое развитие регионов и сбалансированное устойчивое социально-экономическое развитие субъектов и муниципальных образований.
При этом, замечу, достижение этих целей предполагается с максимальным привлечением населения – правда, это касается только региональных и местных задач.
Далее – ожидаемые результаты:
– сокращение различий в уровне и качестве жизни граждан РФ, проживающих в различных регионах, а также в городах и сельской местности;
– сокращение различий в уровне социально-экономического развития регионов;
– достижение необходимого уровня инфраструктурной обеспеченности всех населённых территорий Российской Федерации;
– дальнейшее развитие процесса урбанизации, в частности – развитие крупных городских агломераций как необходимое условие обеспечения экономического роста, технологического развития и повышения инвестиционной привлекательности и конкурентоспособности российской экономики на мировых рынках;
– повышение уровня удовлетворённости населения деятельностью органов государственной власти субъектов Федерации и органов местного самоуправления.
Результаты, как вы видите, не конкретизированы и неизмеримые. Они процессные. То есть, опираясь на них, можно любое статистическое изменение трактовать как достижение, как улучшение. Возможно, для основ государственной политики это и допустимо, но «образ будущего» России из-за этого не складывается. Мы все будем жить как где? Как в Еврейской автономной области? Или как в Москве?
Почему я об этом говорю? Разница между доходами субъектов (и, соответственно, населения), между уровнями развития социальной сферы, инфраструктуры – это бомба под единством страны. Сошлюсь на цифры научного руководителя Центра стратегических разработок «Северо-Запад» Владимира Княгинина: «В 1998 году душевое производство ВРП в десяти наиболее экономически развитых регионах России превышало среднестатистический уровень в 2,5 раза, а в 2000-м – уже в 3,2 раза. Экономические аутсайдеры увеличили своё отставание от среднероссийских показателей до трёх с половиной раз. К 2004 году десять-двенадцать субъектов Федерации из 89 обеспечивали более 50% ВВП страны. При этом разделение по темпам социально-экономического развития проходит не только по административным границам, но и внутри них. Более 50% населения страны живёт вне зоны экономического роста».
За последние годы ситуация ещё более усугубилась. По оценке эксперта Института системного анализа РАН Владимира Лексина, экономический рост сосредоточен всего в 140 точках из 1027 городов и посёлков городского типа, а также примерно 152 тысяч сельских населённых пунктов. Данный разрыв становится основным социальным противоречием и чреват политическими конфликтами.
А сейчас несколько цифр из аналитического доклада Совета Федерации 2015 года: пять самых богатых регионов России по доходам бюджетов (Москва – 1674 миллиарда рублей, Московская область – 531, Санкт-Петербург – 447, ХМАО-Югра – 275 и Татарстан – 242 миллиарда) превышают пять самых бедных (Ненецкий АО – 18 миллиардов, Адыгея – 17, Республика Алтай – 17, Калмыкия – 11, Еврейская автономная область – 10 миллиардов рублей) в 43 раза! Это немыслимая цифра по любым стандартам. То есть единство страны – это сегодня вопрос уже не политики, не сепаратистов и не националистов, это вопрос социально-экономического развития. Очевидно, что если этот разрыв между территориями будет наращиваться, то скоро мы получим гигантские пустые территории – антропогенные пустыни. В России такое, кстати, уже было – после времён опричнины Ивана Грозного.
Возвращаясь к документу, хочу отметить, что четыре его блока тесно взаимосвязаны. Это:
– экономические механизмы (реализовывать потенциал регионов, использовать их конкурентные преимущества, создавать новые точки роста и тем самым обеспечить поступление в бюджет дополнительных доходов);
– межбюджетные отношения (добиться устойчивого финансового обеспечения полномочий органов власти субъектов Федерации и муниципалитетов);
– налоговые инструменты (создавать условия для развития экономики и увеличения ВРП);
– целевые субсидии и дотации (совершенствовать их систему, следить и анализировать, насколько эффективно они используются регионами. Повысить самостоятельность регионов и муниципалитетов в вопросах развития своей налогооблагаемой, доходной базы).
На мой взгляд, здесь следовало бы добавить ещё политико-управленческий блок, который, собственно, и позволит реализовать (либо не реализовать) все намерения по экономике и бюджетам.
Очень важной в «Основах государственной политики регионального развития» мне видится постоянная ссылка на органы государственной власти субъектов Федерации и их полномочия, а также на муниципальные органы власти (вернее, на «самостоятельное осуществление органами государственной власти субъектов Российской Федерации и органами местного самоуправления своих полномочий»). Это особенно показательно на фоне концентрации власти на федеральном уровне и процессов огосударствления самоуправления, объединения муниципалитетов, которые под лозунгом оптимизации и эффективности полным ходом идут сегодня в российских регионах.
В частности, – в плане стимулирования регионов и муниципалитетов – документ предлагает, что меры поддержки будут реализовываться «при условии самостоятельного осуществления органами государственной власти субъектов Федерации и органами местного самоуправления своих полномочий» (!), при этом речь снова идёт о разграничении полномочий между федеральными органами государственной власти, органами государственной власти субъектов Российской Федерации и органами местного самоуправления, да к тому ж – на основе субсидиарной ответственности, что вообще является новшеством, поэтому очень хотелось бы увидеть реализацию этого принципа.
Предполагается уточнение полномочий федеральных органов власти и органов государственной власти субъектов Федерации, органов МСУ, совершенствование их финансового обеспечения и организация эффективного исполнения указанных полномочий, причём с максимальным привлечением населения к участию в государственном и муниципальном управлении. А помимо того – оптимизация системы и укрепление материально-технической базы территориальных органов федеральных органов исполнительной власти, полномочия которых не переданы органам исполнительной власти субъектов и органам МСУ, повышение уровня материального и социально-бытового обеспечения их работников (сотрудников) при условии установления мер ответственности за конкретные результаты работы по социально-экономическому развитию территорий. То есть речь вновь идёт об ответственности органов власти. Хотя, честно говоря, реализацию этого тезиса я представляю с трудом.
И, наконец, – отдельно – декларируется введение дополнительных механизмов привлечения граждан РФ к участию в государственном и муниципальном управлении, повышения их гражданской ответственности при решении вопросов социально-экономического и политического развития территорий, а также механизмов учёта мнения населения при решении указанных вопросов.
Важнейший тезис новых «Основ» – это пространственное развитие экономики и социальной сферы. Думаю, Вячеслав Глазычев бы очень был рад, что они, наконец, прозвучали на таком уровне и легли в основу государственной политики. Напомню, что тема пространственного развития России была актуализирована в начале 2000-х годов. Были подготовлены специальные аналитические доклады (например, по ПФО, по Северо-Западу), есть очень качественные работы Владимира Княгинина, Петра Щедровицкого, Никиты Алексеева, Олега Генисаретского и других известных методологов (в 2005 году вышел знаковый сборник текстов по этой теме – «Формула развития»). Года с 2008-го понятие начинает появляться даже в некоторых правительственных документах по стратегическому развитию, но: где эти стратегии – и где пространственное развитие? Проектный подход и пространственное развитие – к этому органы власти не готовы.
Сегодня мы наблюдаем три основных подхода к управлению: это, во-первых, отраслевое управление, во-вторых – буквально «ручное» управление, в том числе – в проектах (хотя больше это относится к суперпроектам типа Олимпиады в Сочи или Чемпионата мира по футболу). Управление же пространственным развитием пока сводится, по-моему, лишь к объединению субъектов федерации и ликвидации муниципалитетов. Меж тем как корпорации, особенно транснациональные, пространственное управление используют весьма эффективно, что мы видим, в частности, на примерах явной специализации и развития некоторых российских территорий в интересах конкретных корпораций.
Что делать Кировской области в свете появления президентского указа? Думаю, что Игорь Васильев уже посадил своих подчинённых за учебники – штудировать теорию и практику пространственного развития. И что даны соответствующие указания по инициативам участия Кировской области в реализации стратегии регионального развития. Именно по инициативам – потому что иной подход, кроме инициативного, уже не перспективен.
Это касается и межбюджетных отношений, где инициативность также прописана открытым текстом – как для федералов, так и для регионов с муниципалитетами. В том числе – по приоритетным инвестиционным проектам и определению (уточнению) мест размещения особых (свободных) экономических зон, индустриальных и технологических парков, иных зон с особыми условиями ведения предпринимательской деятельности с передачей полномочий по таким зонам (где есть межбюджетные трансферты) на уровень субъектов Федерации. При этом передача полномочий будет сопровождаться передачей на уровень субъектов и мер финансовой ответственности за неисполнение обязательств по достижению конкретных результатов работы по управлению указанными зонами.
В чём таится основное противоречие между пространственным развитием и госуправлением? Прежде всего в том, что для пространственного развития нет административных границ. Именно об этом, думаю, Игорь Васильев говорил на совещании в Среднеивкине, призывая глав местного самоуправления смотреть шире своих полномочий. Формы кооперации могут быть совершенно различными: от объединения ресурсов соседних муниципальных образований (как в проекте «Большой Киров»), до объединения ресурсов соседних субъектов федерации. В любом случае, для Кировской области – если, конечно же, руководство нашего региона планирует сохранить его как субъект Федерации, – единственным способом удержаться на плаву, выйти из ситуации стагнации и депрессивных тенденций остаётся инициативность.
Ключевыми звеньями пространственной организации страны, в соответствии с новой региональной политикой, станут регионы-лидеры (и их административные центры как «точки роста» с ярко выраженной специализацией), которые будут «собирать» территорию как транспортные узлы, как зоны интеграции РФ с глобальной экономикой, как центры управления товарными, финансовыми, информационными, миграционными и прочими потоками. Является ли таковой Кировская область, или она будет вписываться в новую пространственную организацию через интеграцию – на уровне макрорегиона?
Что такое макрорегион, к слову, в документе написано довольно подробно: «Макрорегион – часть территории РФ, включающая в себя территории двух и более субъектов, социально-экономические условия в пределах которой требуют выделения отдельных направлений, приоритетов, целей и задач социально-экономического развития при разработке и реализации документов стратегического планирования». При этом и приоритеты, и цели, и задачи фактически уже определены в заявлении Владимира Путина о том, что «созданы и начали работать механизмы, стимулирующие опережающее развитие Дальнего Востока, российской Арктики, Северного Кавказа, ну, а позднее и Крыма и Калининградской области, то есть регионов, которые имеют особое значение с точки зрения национальных интересов, безопасности».
Кировская область – в силу своего географического положения – «особого значения с точки зрения национальных интересов» не имеет, поэтому вопрос о возможности появления макрорегионов с нашим участием пока остаётся без ответа. Как и вопрос о нашем «укрупнении» за счёт поглощения каким-либо регионом-донором (пока эта тема рассматривается в плане слияния национальных округов со своими соседями).
Пространственное развитие страны планируется федеральной властью и через транспортно-коммуникационную политику (типа Великий шёлковый путь, Северный морской путь и т.п.), при этом основным вопросом, по-прежнему, остаётся межбюджетное регулирование (которому посвящена едва ли не половина документа), в том числе – «определение размера бюджетных ассигнований федерального бюджета и средств федеральных инфраструктурных компаний, необходимых для строительства (реконструкции) объектов инженерной, энергетической, транспортной и социальной инфраструктуры федерального значения», а также «ассигнований федерального бюджета, выделяемых для стимулирования реализации полномочий органов государственной власти субъектов Российской Федерации и органов местного самоуправления по строительству (реконструкции) инфраструктурных объектов регионального и местного значения». В качестве приоритетов выделено, во-первых, снятие инфраструктурных ограничений для опережающего развития территорий с низким уровнем социально-экономического развития и высокой плотностью населения и, во-вторых, инфраструктурное и социальное обустройство территорий с низкой плотностью населения и прогнозируемым наращиванием экономического потенциала.
Из чего вновь возникает вопрос по Кировской области, которая, увы, не может похвастаться ни высокой плотностью населения, ни прогнозируемым наращиванием потенциала.
К слову, в плане регулирования плотности населения документ предлагает два основных направления работы. Это, во-первых, «сдерживание оттока населения с важных в геополитическом отношении территорий, не имеющих в обозримом будущем перспектив динамичного экономического развития, путём создания благоприятных социальных условий», а, во-вторых, «реализация мероприятий по развитию в крупных городских агломерациях транспортной инфраструктуры, обеспечивающей экономическую связанность городов с прилегающими к ним территориями, а также городских агломераций между собой». Причём для городских агломераций, «способных успешно выдерживать конкуренцию на мировых рынках путём создания благоприятных условий для привлечения высококвалифицированной иностранной рабочей силы» предусматриваются меры стимулирования.
Новое качество миграционных потоков в России, как известно, сформировалось к началу 2000-х, а его главной отличительной чертой стало опережающее пополнение сверхкрупных и крупных городов за счёт населения малых и средних. И преимущественно – за счёт амбициозной молодёжи, которая уезжает для получения образования или за адекватной зарплатой по своим квалификациям и компетентности. По расчётам демографов, минимум семь российских городов-миллионников (Москва, Санкт-Петербург, Новосибирск, Екатеринбург, Нижний Новгород, Казань и Самара) до сих пор имеют потенциал – а, соответственно и интерес – к притоку мигрантов: как в качестве рабочей силы, так и в качестве компенсации естественной убыли. Именно в этих городах активно идёт размещение новых наукоёмких, прорывных производств, и именно они рассматриваются, надо полагать, федеральным центром как конкурентоспособные на мировом рынке.
Из мер по стимулированию субъектов Федерации и муниципальных образований к наращиванию собственного экономического потенциала, прописанных в документе, следует обратить внимание, что «проведение единой государственной политики в соответствии со стратегией пространственного развития Российской Федерации» вменяется органам власти субъектов и МСУ в качестве обязанности. А за неисполнение принятых на себя «обязательств по эффективному использованию бюджетных средств и достижению конкретных результатов в развитии соответствующих отраслей экономики и социальной сферы» для высших должностных лиц предусмотрена персональная (!) ответственность.
Для стимулирования же наиболее инициативных субъектов предусмотрены новые меры: предоставление грантов из федерального и региональных бюджетов соответственно субъектам РФ и муниципальным образованиям, достигающим наиболее высоких темпов наращивания собственного экономического потенциала и снижения уровня дотационности территорий, а также частичное зачисление в бюджеты субъектов РФ и местные бюджеты доходов от отдельных налогов и сборов, подлежащих зачислению соответственно в федеральный и региональные бюджеты, которые были дополнительно начислены на соответствующей территории в результате деятельности органов государственной власти субъектов РФ и органов местного самоуправления по наращиванию экономического потенциала территорий.
Ну, а в завершение своего доклада, повторюсь: для Кировской области единственный способ удержаться в новых условиях на плаву и сохранить себя именно как субъект Федерации– это инициативность. Инициативность, инициативность и ещё раз инициативность.
Михаил Шевелёв:
– Судя по докладу Андрея Сергеевича, вызовы перед Кировской областью – в свете новой региональной политики – стоят посерьёзнее, чем перед многими другими субъектами Федерации. Поэтому я предлагаю не просто обсудить этот документ, но – в первую очередь – поделиться своими соображениями на тему пространственного развития нашего региона. Для нас эта тема не новая: мы на экспертных советах лет пять уже, наверное, её в том или ином плане обсуждаем, в том числе – в связи с проектом городской агломерации «Большой Киров». Другое дело, что те наши идеи, те нестандартные инициативы, которые могли бы привести к какому-то иному социальному восприятию региона и привлечь в него больше денег, людей и компетенций, отвергаются в верхах в угоду более простым – я бы даже сказал, примитивным – проектам (как, например, «Покупай вятское»), которые у кого-то заимствуются и переносятся на нашу почву.
Константин Кропанев:
– А есть ли смысл вообще держаться за Кировскую область? Может, нет разницы, как это будет называться – Кировская область, Волго-Вятский край или Камский экономический пояс? Есть же такой термин – «регион дожития», он как раз подходит к нашей территории. А что? Будем себе жить в своих домиках, картошку выращивать, самогон гнать да тихо стариться. А детям если некомфортно станет – пусть едут в другой город: в Казань, в Москву, в Саратов.
Киров как индустриальный город существует всего-то лет 60-70, а праздновать мы собираемся его 640-летие. То есть индустриальным он был на протяжении лишь 10% своей истории. А всё остальное время прозябал как заштатный городишко. Да, сейчас мы привыкли, что живём в столице Вятского края. Но ведь может случиться так, что через пять-десять лет все наши оборонные заводы попросту закроются – и нам ничего не останется, кроме как вернуться к натуральному хозяйству. Даже если здесь нефть начнут добывать, она просто отложит наш крах на 20-30 лет. Потому что главный ресурс сейчас в мире – это не нефть, не газ и не лес, а человеческие мозги. Причём ресурс возобновляемый.
Михаил Шевелёв:
– А что? Центр возобновления человеческих мозгов – это бренд!
Константин Кропанев:
– Понятие «территория» вообще пора забыть. Это раньше боролись за территории, потому что там были ресурсы, а сейчас это отходит на второй план. Сейчас главное – мозги, а они живут в агломерациях, в мегаполисах. И поэтому ставка в России будет делаться не на регионы, а на 10-15 крупнейших городов. Причём из документа, который мы обсуждаем, следует, что государство ещё и спонсировать будет людей, чтобы они туда переезжали, и даже готово строить для них доходные дома. Решат развивать Саратов – построят там квартал доходных домов под социальное жильё за бюджетные деньги. И десять тысяч человек соберут чемоданы и поедут.
Евгений Рыбников:
– В 2005 году, когда я работал в областном правительстве, там как раз похожую тему обсуждали – насчёт переездов. Дело в том, что на севере области есть отдалённые посёлки, которые стали никому не нужны. И вопрос был – что дешевле: строить туда за бюджетные деньги дорогу, тянуть линию электропередачи, создавать какую-то инфраструктуру – или купить за те же деньги каждому жителю по квартире в каком-нибудь населённом пункте и всех переселить. В итоге было решено провести опрос жителей: мол, готовы ли вы к переезду? И большинство ответило, что хочет в своём посёлке остаться. На этом проект, собственно, и закончился.
Евгений Дрогов:
– Переселить двадцать человек из северного посёлка, наверное, ещё как-то можно. Но переселить полтора миллиона из Кировской области?
Константин Кропанев:
– А зачем переселять-то? Сами уедут, если им пообещают работу, зарплату в 50 тысяч и социальное жильё за 5 тысяч в месяц. Только объяви – на вокзале в минуту все билеты кончатся.
Евгений Дрогов:
– Всё равно в области останутся люди, которые никогда никуда не уедут. Как в том северном посёлке. Даже если их будут вынуждать.
Константин Кропанев:
– Вот я и говорю: регион дожития. Домик в пригороде, гуси, самогончик. А что? В мире два миллиарда человек живут без электричества – и процент счастливых у них точно такой же, как в любой электрифицированной стране.
Евгений Рыбников:
– Гуси, домик – это уже личная стратегия.
Николай Голиков:
– Ну, не такая уж и личная. А почему бы нам в Кировской области не ввести НЭП? Но не в том смысле, как это расшифровывает наш вр.и.о. губернатора («наведение элементарного порядка»), а именно НЭП – как новую экономическую политику. То есть, наоборот: навести элементарный экономический беспорядок. Пустить ларьки в город, извозчиков на улицы, крестьян на рынки. После гражданской войны страна только так и выжила. И в начале 90-х это сработало. Да, это стратегия выживания. Но в итоге-то мы себя всем обеспечим – причём без федеральных дотаций.
Андрей Осминин:
– Из доклада Андрея Зорина у меня сложилось впечатление, что новые «Основы региональной политики» – это очередной маленький спектакль федерального центра. Ну, нет у страны – я даже область пока в расчёт не беру – ни оснований, ни возможностей заниматься сегодня решением стратегических задач. Зато можно отвлечь людей от действительно дельных инициатив, к примеру, той же «большой четвёрки»: Союза промышленников, ТПП, «Деловой России» и «Опоры России», – которые предлагают в первую очередь навести порядок с налогами и административным ресурсом. Да, это стандартные либеральные установки, но они могли бы стать основой хоть для какого-то развития.
Евгений Рыбников:
– А мне кажется, что федералы этим документом просто сказали нам: вот, ребята, у вас столько способов, реализуйте их. Принцип тот же: денег нет, но вы держитесь.
Константин Кропанев:
– А где тут способы реализации? Никаких способов, никаких планов, никакой идеи.
Евгений Дрогов:
– Идеи даны. Нет реальных механизмов их реализации. То есть в новом документе продекларировано, что все полномочия органов местного самоуправления должны обеспечиваться деньгами. Однако ни сроки, ни механизмы этого обеспечения не прописаны. Как это будет происходить? За счёт перераспределения налогов, за счёт перераспределения полномочий, за счёт выделения целевых субсидий? Где эти механизмы, как их выявить, и вообще – это декларация или реально новое отношение федеральных властей к существующей системе межбюджетных отношений внутри выстроенной ими вертикали? Мне очень бы хотелось, чтобы вместо деклараций появились реальные механизмы. Впрочем, тут есть и ещё один момент – это укрупнение муниципалитетов и регионов, то, что мы уже наблюдаем, так сказать, фоном. Фактически наша федерация сегодня и так является унитарным государством. Привести Конституцию в соответствие с реальным положением вещей не так и сложно в сложившейся системе. Это может произойти одновременно с глобальной перекройкой карты страны уже при нашей жизни.
Михаил Шевелёв:
– Мне кажется важным вот какой момент. Замена территорий на пространства невозможна, в том числе, без развития интернета…
Константин Кропанев:
– Возьмём шире: нужна комфортная окружающая среда. Хороший интернет, хорошие дороги, экология, общепит, магазины, индустрия развлечений. Тогда, даже если не будет новых рабочих мест, люди будут здесь жить. Трудиться-то можно и удалённо. Сегодня, чтобы зарабатывать деньги, по большому счёту, нужны только компьютер да интернет. И ты можешь жить в Кирове, а зарабатывать в Нью-Йорке. Но чтобы ты делал это в Кирове, а не в Таиланде, в Кирове нужна комфортная среда.
Дмитрий Логинов:
– И обязательно транспорт. Чтобы сегодня сел в самолёт, а завтра прилетел в любую нужную тебе точку.
Константин Кропанев:
– Пока была «Победа», люди реально могли летать по её программам в Чехию, в Германию. Перелёт туда-обратно, если виза оформлена, стоил семь-восемь тысяч рублей. А вся поездка не выходила дороже двадцати.
Михаил Шевелёв:
– Ещё один важный, на мой взгляд, момент: появление того документа, который Андрей Сергеевич нам сегодня представил, способно повлиять на изменение налоговой системы, так как часть полномочий по сбору налогов может быть передана на местный уровень. Как-то в Башкортостане глава сельского поселения рассказывал мне, кто работает у него в штате, и говорит: у меня есть водитель, два специалиста, бухгалтер и налоговый инспектор. Я аж опешил: погоди, мол, откуда в сельском поселении – налоговый инспектор? А он: ну, мы его так зовём. На самом деле он просто специалист, но отвечает за налоги на моей территории.
Что же касается судьбы Кировской области, то от принятия новых «Основ государственной политики регионального развития», думаю, она не выигрывает ни в чём. Но – мы же оптимисты?
Николай Голиков
– Да, места для нынешней Кировской области в этом документе нет. Ни высокой плотностью населения мы не вышли, ни прогнозируемым наращиванием потенциала похвастаться не можем. Но это всего лишь значит, что нам следует под эти требования себя подогнать. А потому нужно сократить территорию, отдав (а ещё лучше – продав) её часть соседним регионам. Татарстан, думаю, охотно возьмёт Вятские Поляны, там пропадает прекрасный промышленный парк, они быстро из него сделают действующий. Республика Коми с удовольствием прикупит себе наш север, им же сельское хозяйство нужно развивать, а наш север для них юг. Причём всё это не противозаконно. Все субъекты Федерации остаются на своих местах, меняются только их границы. Пространственное развитие в чистом виде. Оставить себе «Большой Киров» да десяток развитых аграрных районов – Кумёнский, Верхошижемский, Оричевский. В итоге на карте появится компактная и плотно населённая территория с городской агломерацией в центре, которая по всем статьям вписывается в Основы региональной политики и, соответственно, во все федеральные программы.
Дмитрий Логинов:
– Мне кажется, этим документом федеральная власть посылает регионам сигнал, чтобы они задумались. Своего рода угроза, что если субъект не впишется в канву и не сможет о себе заявить, то его могут присоединить. Причём, региональные главы понимают, что это угроза не пустая, поскольку шесть субъектов уже присоединили, а, значит, такая практика может быть продолжена. Что касается нас, то мы должны отдать себе отчёт, что рядом есть очень сильные конкуренты – Татарстан, Пермский край и Нижегородская область с их мегаполисами. И наш единственный шанс устоять – это создать ту самую городскую агломерацию из Кирова, Слободского и Кирово-Чепецка со всей необходимой для неё инфраструктурой.
Но больше всего, мне кажется, нас беспокоит то, что не выбран вектор, что мы не знаем, куда дальше двигаться, на что делать ставку: на промышленность, на сельское хозяйство, на туризм? Мы не знаем, сосредоточиться ли нам ли нам на традиционных ресурсах: лесе, сельхозземлях, – или развивать инноватику, интеллектуальную составляющую – благо, в нашем регионе есть и университетская, и научная среда. Достичь можно всего – был бы только вектор. Нужно сделать стратегический выбор. Наверное, его мы сегодня и ждём от наших властей.
Константин Кропанев:
– У Татарстана есть план социально-экономического развития до 2030 года. Это огромный многостраничный документ, где конкретно по каждой отрасли со всеми прогнозными показателями прописано, как будет развиваться республика. Вплоть до того, какое предприятие в каком году начнёт из отходов нефтехимического производства одежду шить…
Евгений Рыбников:
– …для Кировской области.
Константин Кропанев:
– Поэтому в Татарстане точно знают, куда идти, – причём вне зависимости от того, кто у них завтра станет президентом. А у нас каждый новый губернатор всё начинает, как будто до него здесь ничего не было.
Евгений Рыбников:
– Сколько я себя помню, мы всегда выбирали стратегические отрасли развития и старались их стимулировать, однако никакого результата, как показывает анализ данных, нам это не принесло. Пшик. Что свидетельствует о том, что данный метод неправилен, а нам надо идти совсем другим путём. То есть не объявлять стратегические отрасли, прекратить финансовую поддержку частных инвесторов, отказаться от создания промпарков, зон опережающего развития и всего такого. Почему? Потому что у нас нет денег. У нас вообще ничего нет. Единственный наш ресурс – это лес, но это не то, чем мы можем оперировать. Слишком высок риск того, что придёт кто-то с хорошими связями и всё заберёт, не дав нам ничего взамен.
И следующее: на чём построить развитие. Что самое главное у нас в регионе? За счёт чего у нас формируется бюджет? В основном – за счёт НДФЛ. А, значит, всё, что нам нужно сделать – это на региональном уровне повысить минимальный размер оплаты труда, как это уже сделала Калужская область, где «минималка» теперь 12 тысяч. И если в Кировской области федеральные коммерческие структуры (банки, страховые компании, операторы связи) платят работникам исходя из нашего минимума, то в Калуге – исходя из установленного там. И стоит нам повысить «минималку», как федеральных денег к нам в бюджет потечёт больше. Кроме того, с повышением зарплат у людей повысятся и расходы, что даст толчок развитию торговли, сферы обслуживания и в целом повысит комфортность среды обитания. Вот она – точка роста. Причём всё это может быть реализовано на региональном уровне.
Дмитрий Ильин:
– Мы очень некомпактный регион, – в этом я согласен с Николаем Голиковым, – и эта некомпактность нас губит уже не одно десятилетие. Кировская область – как петух, и неплохо бы у этого петуха обрезать хвост, голову и лапы. Если это произойдёт, перспективы у нас появятся. Мы слишком большие, чтобы нас смогли проглотить Пермь или Нижний Новгород. А вот границы между регионами изменить в рамках действующего законодательства вполне возможно. Почему бы и нет? Останется компактная, достаточно населённая территория, в рамках которой – за счёт сосредоточения ресурсов, за счёт более развитой транспортной инфраструктуры, за счёт концентрации интеллекта – будет развиваться «Большой Киров». А на прилегающих территориях можно заниматься сельским хозяйством и лесом. Лес, конечно, – это ресурс, но это ресурс не уникальный. Ёлки с берёзами, – утрирую, – растут и в Перми, и в Архангельской области. Да и использовать этот ресурс нужно бы с умом. У нас же ёлки рубят на кругляк, максимум – на вагонку.
Михаил Шевелёв:
– Ну, да. А те, кто здесь деревянным домостроением занимаются, те частенько заказывают лес в сибирских регионах. И это оказывается и более качественно, и более выгодно.
Дмитрий Ильин:
– И ещё о том документе, который мы обсуждаем. Мне думается, что этим указом федеральная власть призывает регионы к проявлению инициатив, предлагает новые механизмы межбюджетных отношений, в том числе – по стимулированию повышения собираемости налогов, передаёт на уровень регионов развитие особых экономических зон, территорий с особыми условиями ведения бизнеса. Причём мессидж адресован и таким депрессивным регионам, как наш: «Шевелитесь!». Иначе нас сначала «обкорнают», а потом, лет через 30-40, разделят между сильными соседями.
Андрей Осминин:
– Я так чувствую, что при нынешней региональной власти ни один из наших посылов реализован не будет. Даже если бы на место губернатора пришёл тот же Валерий Крепостнов, он бы и то, наверное, начал бы делать что-то для региона. Да, себя бы он не обделил, но всё-таки. А этим вообще ничего не надо. Четыре года отсидеть – и послом куда-нибудь уехать.
Николай Плюснин
– Сегодня в мире нет ни стран, ни регионов, есть только агломерации. Есть города. Несколько лет назад на нашей планете произошло гигантское событие: число живущих в сельской местности стало меньше, чем число горожан. Мир стал городским. И если мы обсуждаем перспективы нашей области, то вариантов нет: мы говорим про Киров, а именно – про «Большой Киров» и, возможно, ещё какую-то южную агломерацию в районе Вятских Полян.
Второе: за последние годы мы пришли к тому, что всё, что могли, объединили, а все права и полномочия, которые могли, у регионов забрали. Отчего регионам стало невыгодно быть донорами. Люди начали переезжать туда, где есть какие-то возможности и где им интересно. А это – города. И тем указом, который мы сегодня обсуждаем, власть сама себе написала: пора меняться. Куда – мы не знаем, но как-то – пора.
И третье: когда мы говорим, что наш регион кто-то «съест», я плохо понимаю смысл слова «съест». Потому что город Киров в любом формате всё равно будет жить – как «Большой Киров». Мост мы всё равно построим через речку и прямую дорогу от Слободского на Чепецк проложим. Жить станет гораздо быстрее, выход будет и на юг, и на север. Город будет жить долго. Другой вопрос – чем? И тут я процитирую выражение Андрея Зорина: «Инициативность, инициативность и ещё раз инициативность».
Михаил Шевелёв:
Если после доклада Андрея Сергеевича меня охватил пессимизм, то после нашей дискуссии, после выступления Николая Плюснина стало гораздо веселее. Потому что тот вектор, когда как раз перед приездом Игоря Васильева в журнале «ТДТ» появилась статья Андрея Зорина про агломерацию – это был, наверное, самый первый вектор-тренд, который был зацеплен – но потом отпущен и куда-то ушёл. А ведь агломерация – это то, что может возбудить интерес у очень многих людей. Её появление заметно упростило бы систему управления, так как она могла бы взять на себя функции нынешних муниципалитетов: чтобы управлять нашими районами, – тем более с тем каркасом, который уже выстроен, – затрат требуется не так уж и много. А назвать агломерацию можно было бы Вяткой. То есть все города останутся со своими именами, а вместе будут называться Вяткой. И поехать жить в Вятку станет модным, потому что здесь будет нормальная, хорошая, красивая жизнь. Тот же проект железной дороги, соединяющей Киров, Слободской и Чепецк, с быстрыми наземными электричками, которые без всяких пробок доставят всех к пунктам назначения. Хороший интернет, хорошая экология, максимум зелёных зон, качественное водоснабжение из подземных источников, качественное здравоохранение и образование – и можно приезжать и работать отсюда на весь мир. Жаль только, что в сегодняшней власти не видно тех, кто мог бы всё это осуществить.