Первое лицо, единственное число
Ведущие российские исследовательские институты обнародовали экспертные итоги 2014-го социально-политического года.
Мы как-то уже свыклись с мыслью, что Вятке на первых лиц хронически не везёт: как на уровне региона, так и на уровне его столицы. Сколько их всяконьких промелькнуло перед глазами за российские двадцать пять лет – пальцев на руках не хватит, чтобы пересчитать. А отметить, обособить, – да так, чтобы без оговорок, по гамбургскому, что называется, счёту, – не сразу и сообразишь, кого б. Иной раз прозвучит фамилия, – к юбилею, там, или, к дню памяти, – с длиннющим списком регалий и достижений, и даже вздохнёт кто-нибудь, дескать, да-а: были люди в наше время, – но ведь начнёшь разбираться, вникать, по полочкам раскладывать, и всё опять оборачивается мифом, легендой, пропагандистским выподвертом. Потому, наверное, и укоренилось в народонаселении подспудное подозрение, что руководителей к нам в область Кремль назначает не работать, а мотать срок, чалиться, отрабатывать провинность. Напроказит-де имярек в столицах: задавит кого по пьяни на крутой своей тачке, сморозит глупость в предвыборном митинговом делириуме и/или хапнет лишнего, не поделившись с кем положено, – ну не в тюрьму ж его, честное слово, свой ведь, номенклатурный человечек-то, не на каторгу же за экий пустячок. А Вятка – на то она и Вятка. Даже в школьном учебнике английского: Vyatka always was the place of exile, – помните?
И, соответственно, на региональном уровне – в Сером доме – при решении муниципального кадрового вопроса руководствуются якобы тем же принципом: мол, нате вам, любимые кировчане, что нам тут не гоже. С глаз долой – из сердца вон. Aus den Augen – aus den Sinn. Баба с возу – потехе час. Оттого, говорят, в нашей губернии всё в последние годы и через пень-колоду: и промышленность-то стагнирует, и земля-то не плодоносит, и куры-те дохнут, и мужик-от спивается.
Причём подозрение это настолько всеобъясняюще и всеоправдывающе, что для многих жителей области оно давно стало этаким Symbolum Nicaenum – или, по-нынешнему говоря, чем-то вроде настройки по умолчанию, изменить которую, да ещё и в одночасье, вряд ли кому-то под силу, каким бы авторитетом этот кто-то ни обладал и какими бы аргументами ни сыпал. Так что если вы думаете, что я сейчас начну вас в чём-либо убеждать и к чему-либо склонять, то не думайте. Всё, что я намерен сделать – это проинформировать вас о существовании альтернативной версии происходящего с нашими высшими чинами. А уж прислушиваться ко мне или, проигнорировав, продолжать придерживаться традиционного взгляда – решать вам самим.
Тьфу-тьфу-тьфу
Ну, а пока у нас есть время, поговорим на злобу дня. Или, вернее сказать, на злобу минувшего года. Но не в плане его объективных статистических итогов (окончательные цифры по итогам 2014-го Росстат объявит не раньше марта 2015-го – и мы их, безусловно, ещё обсудим), а в плане, скажем так, итогов субъективных, оценочных, экспертных. Для чего я позволю себе вытащить на свет божий несколько свеженьких межмуниципальных и межрегиональных рейтингов, опубликованных (независимо, разумеется, друг от друга) в декабре-январе в российских столицах группой ведущих – хотя и довольно-таки разноплановых – некоммерческих исследовательских структур, а именно: рейтинг влияния глав субъектов РФ, подготовленный Агентством политических и экономических исследований (apecom.ru), рейтинг политической выживаемости губернаторов от фонда «Петербургская политика» (fpp.spb.ru), рейтинг эффективности губернаторов от Фонда развития гражданского общества (civilfund.ru), рейтинг мэров от Центра информационных коммуникаций «Рейтинг» (russia-rating.ru) и рейтинг привлекательности городской среды обитания (проживания) от Российского союза инженеров (rusue.ru). При этом – для пущей убедительности (дабы у непосвящённого читателя вдруг не возникло мысли, что я предлагаю ему строить на песке и якшаться с жуликами и самозванцами) – особо отмечу, что, к примеру, методология расчёта рейтинга от Союза инженеров была утверждена в 2013 году лично Президентом России Владимиром Путиным, а Фонд развития гражданского общества (ФоРГО) и его руководитель Константин Костин не просто занимают первое место (как по цитируемости, так и по авторитетности) на рынке российских политических исследований, но и – в силу исторически сложившихся связей Константина Николаевича в президентской администрации – считаются на этом рынке, скажем так, неофициальными представителями действующей власти.
Анализировать всю ту цифирь, которая представлена в рейтинговых табличках, безусловно, чрезвычайно увлекательно – особенно в разрезе прошлогоднего политического календаря, среди красных дат которого были, напомню, и 14 января, когда Владимир Путин подписал Указ о назначении Никиты Белых временно исполняющим, и 14 сентября, когда решение Президента нашло подтверждение в избирательных бюллетенях, а Никита Юрьевич из назначенцев переквалифицировался в избранники, и 30 октября, когда были прекращены полномочия главы администрации города Кирова Дмитрия Драного, и 22 декабря, когда решением Городской думы на освободившуюся должность был назначен Александр Перескоков. Однако, затеяв столь увлекательный анализ, я бы очень сильно отвлёкся от основной темы, а моя заметка превратилась бы в нескончаемый сериал. Потому, если это вам действительно интересно, поразмышлять над космической сущностью политических процессов в Кирове и его губернии, а также тем, как (и почему именно так) эти процессы видятся сторонним экспертам, вы вполне можете и самостоятельно. В то время как я позволил бы себе ограничиться лишь двумя частными замечаниями, возникшими по ходу просмотра рейтинговых таблиц.
Объединение Тео и Гукона
Взять тот же рейтинг мэров от russia-rating.ru. Рейтинг этот – и по названию, и по контенту, и по способу расчёта – сугубо личностный, то есть оценивающий не ситуацию в городе в целом, а конкретную деятельность конкретного руководителя по улучшению данной ситуации со всеми вытекающими на него из этой деятельности репутационными малусами и бонусами. Тем более что оценка персонажей в основном (на 80%) производилась на основании опросов общественного мнения, а оно, как известно, в России к смене фамилий всегда весьма чувствительно. Так вот, за период с мая (когда был обнародован первый выпуск рейтинга) по декабрь 2014 года город Киров был представлен аж четырьмя фамилиями: сначала роль мэра была отведена главе города Владимиру Быкову, затем, по здравому размышлению, стрелки перевели на главу горадминистрации Дмитрия Драного, далее – по факту его отставки – на вр.и.о. Александра Преснецова и, наконец, к январю в перечне законно утвердился Александр Перескоков. Тем не менее, несмотря на столь интенсивную кадровую перетряску, позиция кировского градоначальника в общем списке ни разу существенно не изменилась, оставаясь строго в промежутке между 71-м (июль) и 67-м (октябрь-декабрь) местами в России, что вполне себе вписывалось в пределы статистической погрешности.
Или, вот другой рейтинг – эффективности губернаторов от civilfund.ru. За время его существования (с марта 2014 года) кировский губернатор поперебывал как минимум в трёх агрегатных состояниях: назначенного вр.и.о, кандидата-самовыдвиженца и избранного главы региона. Однако даже при наличии столь кардинальных, казалось бы, перемен в статусе и в уровне кремлёвской поддержки (оперативно, к слову, отражавшихся в других исследованиях – в том же рейтинге влияния от АПЭК или рейтинге выживаемости от «Петербургской политики»), положение Никиты Юрьевича в самом влиятельном (в силу уже упомянутой близости Фонда развития гражданского общества к президентской администрации) губернаторском рейтинге страны оставалось, опять-таки, практически неизменным: стартовав с 64-й строчки в марте 2014-го, он слегка поднялся (57-60-е место в России) по итогам апреля-июня, после чего опустился практически на исходные позиции (68-е место в июле, 68-69-е – в ноябре), на коих и пребывает – несмотря на уверенное переизбрание на второй срок – по сей день (67-69-е место – из 83 – в России по итогам года).
Ровно ноль
Что же получается? Синицы произошли от синиц, а потому их не надо заставлять щебетать по-синичьи, а не изъясняться, скажем, в манере крысиной. А предки незабудок были незабудки – и их не надо вынуждать пахнуть незабудками, а не мыловаренными заводами или жжёной резиной. Наши же исследовательские институты, на словах суля нам объективную оценку деятельности конкретных муниципальных или региональных руководителей (а рейтинг ФоРГО – как и рейтинг мэров от russia-rating.ru – сугубо личностный: и по названию, и по контенту, и по способу расчёта), на деле почему-то выдают нам результаты, как раз к конкретному-то руководителю – то есть к человеку с определённой фамилией и определённым кругом должностных полномочий – практически не привязанные.
«Почему?», – спросите вы. «А потому что», – отвечу вам я. Потому что вместо того, чтобы оценивать работу главы региона, экспертам, видимо, проще оценивать сам регион – и уже на основании этой оценки выносить вердикт. А вместо того, чтобы оценивать работу мэра – оценивать сам город и на основании этой оценки делать выводы. И ежели дела у города изначально идут не ахти – а в нашем конкретном случае они точно так и идут (в том же «президентском» рейтинге Союза инженеров, к примеру, Киров прочно обосновался во второй сотне российских городов, скатившись уже на 130-е – из 165 – место в стране), – то, получается, что и шансов у мэра выбраться из своего седьмого десятка в общероссийской мэрской иерархии – как бы усердно он ни трудился во общественное благо и какую бы фамилию ни носил – оказывается ровно ноль. Равно как, кстати, и у губернатора нашей сугубо депрессивной области – из своего седьмого десятка в иерархии губернаторской: будь он хоть трижды избран или четырежды облечён доверием Кремля. И, соответственно, сколько бы мы ни повторяли расхожие фразы про то, что, дескать, лицо нашего мэра – это лицо нашего города, а лицо нашего губернатора – это лицо нашего региона, слаще ни у кого во рту от этого не станет. Потому как – внутри сложившейся системы координат – обе эти фразы понимаются сегодня с точностью до наоборот. «Каков приход – таков и поп», – именно так и никак иначе.
Малусы и бонусы
Оттого, думаю, оно и так и происходит, что кто бы и когда бы на нашу землю княжить ни пришёл: свой ли, чужой ли, ещё перспективный или уже списанный за пикантные прегрешения на берег, – он автоматически, a-priori, ещё и рта-то раскрыть толком не успев, оказывается в центре кризисной ситуации, которую по определению не в состоянии разрулить, но за которую уже должен отвечать – в том числе своей репутацией. Так что ни отметиться, ни обособиться в вятской истории – да так, чтобы без оговорок, по гамбургскому, что называется, счёту – шансов у вновь прибывшего, извините, нету уже изначально. Конечно, иди речь об обыкновенном бизнесе – всё было намного проще бы, потому как там для первых лиц на случай подобных заморочек давно разработаны подробные инструкции – как в плане антикризисного менеджмента, так и в плане антикризисного PR. Но губернаторство (равно как, впрочем, и мэрство) в силу преобладания в нём сугубо политической, номенклатурной составляющей есть бизнес сугубо специфический, и потому стандартные инструкции к нему неприменимы – а разрабатывать нестандартные, как правило, некому, да и некогда. Так что бедолага и рад бы, наверное, выступить с объективным анализом ситуации и парой-тройкой смелых управленческих инициатив, нацеленных на её коренное улучшение – да только кто ж ему даст! За тем и приходится парню – вместо правдивого информирования общественности о том, в какую и почему болотину мы влипли, – дежурно вещать с трибун про необходимость, к примеру, наращивать надой на одну корову, причём вещать с таким стахановским энтузиазмом, как если бы именно в низком надое коренилась причина всех наших бед. Или – с тем же энтузиазмом – рассуждать о важности развития событийного туризма, снижения смертности от болезней желудочно-кишечного тракта, строительства детского космического центра, объединения Тео и Гукона, покупки склянки чернил Губкооперативом – и далее по списку первоочередных задач. Кем при этом выглядит такой управленец в глазах столичного эксперта, думаю, объяснять не надо. Да и вы сами-то – как бы вы оценили эффективность врача, взявшегося лечить чуму напильником?
И ладно б, если б всё сходило без шума, драки, без беды и из-за двусмысленности ситуации подмокало только персональное реноме начальника (чай, не маленький – должен был понимать, на что подписывается), а то ведь нет: в область репутационного подтопления – вслед за первым лицом – автоматически попадают, во-первых, весь его управленческий аппарат, во-вторых, все местные политические элиты, а, в третьих, всё региональное бизнес-сообщество, главный наш налогоплательщик, который, оказываясь последним в пищевой цепочке, несёт уже конкретные финансовые потери, чем лишь усугубляет и без того двусмысленную ситуацию, которая – в свою очередь – начинает ещё активнее увлажнять персональное реноме. В итоге же мы имеем, что имеем: классический замкнутый круг – свернувшуюся в кольцо змеюку, кусающую себя за хвост, у которой тем меньше шансов выжить, чем дольше она не обуздает свой охотничий рефлекс и не разожмёт зубы.
Настройка по умолчанию
Поверьте: я вовсе не призываю вас всё бросить и вдруг полюбить наших первых лиц нежною любовью – и уж тем более не пытаюсь представить их в роли благородных рыцарей без страха и упрёка. Честные люди в карты не играют, чего нет – того нет. Я лишь хочу напомнить иным своим землякам, кто считает исполнительную власть этаким внешним врагом, баракобамом, на козни которого удобно списывать все свои неудачи, о том, что невнятные решения, нынешней властью принимаемые, процентов на 95, если не на все сто, обусловлены аккурат тем социально-экономическим бардаком, который сами же эти земляки для неё – то бишь нынешней власти – создали за долгие предшествующие годы, заведомо лишив её возможности для разумного манёвра. Так что от персональной смены первых лиц и/или их статусов – без радикального изменения нашего отношения к ситуации – ожидать каких-либо улучшений бессмысленно: что, собственно, мы и наблюдаем в столичных рейтингах – и в чём, к слову сказать, мы все могли на собственном опыте убедиться и в 2003-м (когда на смену Владимиру Сергеенкову избрали Николая Шаклеина), и в 2008 году (когда на смену Николаю Ивановичу назначили Никиту Юрьевича).
Да, с этим трудно смириться, в это – тьфу-тьфу-тьфу – не хочется верить, но правда состоит в том, что повысить привлекательность своего региона (в целом) и своего бизнеса (в частности) в глазах серьёзных инвесторов и партнёров в сегодняшних российских условиях реально, только включив заднюю передачу, то есть в первую очередь создав максимально комфортные, эргономичные условия для работы регионального и муниципального руководства, – а, значит, и всемерно поспособствовав росту его личных рейтингов. Причём вне зависимости от того, нравится вам это руководство или не очень, входите вы в его ближний круг или наоборот, приехало оно сюда мотать срок или грести на галерах. И вывод этот настолько самоочевиден, что я, наверное, зря потратил столько времени, его формулируя: вряд ли он вообще нуждался в какой-либо формулировке.
«Товар – деньги – товар» №1 (17), январь-февраль 2015 года